«В РОДНЫХ ЧЕРНОМОРСКИХ ГЛУБИНАХ½»

Строкинов Александр Евгеньевич родился 1 января 1920 года в деревне Мынчаково. Окончил 6 классов Высоков-ской НСШ, до службы работал в колхозе «Двигатель» разнорабочим. 15 мая 1939 года был призван на действительную службу, направили на Черноморский флот, в город Севастополь. С самого начала войны служил на эсминце «Способный». Уже 22 июня в 3 часа 7 минут моряки пережили бомбежку.

Рассказ ветерана

«В море выходили, как правило, тройками. 8 января 1942 года у берегов Крыма подорвались на мине. Оторвало 24 метра носовой части вместе с первой башней носового орудия, кают-компанией, 1,2 кубрики. В это время там находилось несколько сотен пехотинцев, которых перевозили в Крым, все погибли. Но корабль остался на плаву. После его ремонта начались боевые походы: обстрел Крыма, Кавказа, проводка судов.

Но самой страшной была последняя боевая операция.
5 октября в 18 часов вышли из Туапсе три корабля: лидер «Харьков», эсминцы «Беспощадный» и «Способный». После выполнения боевого задания нас настигла вражеская авиация. В небе показались 8 юнкерсов. При первом же заходе они вывели из строя «Харьков», нам приказали тянуть его, а бомбежка продолжалась. Скоро вывели из строя и «Беспощадный». Оба корабля стали мишенью для немцев и были затоплены. Остались мы одни. Подобрали команду с «Харькова», человек 200, и с «Беспощадного» - только 24 человека уцелели. И в этот момент вся авиация обрушилась на нас - четыре прямых попадания! Командир приказал покинуть судно, в 18:35 корабль затонул. Я вместе с другими матросами прыгнул в воду. Не помню, как попала мне в руки дымовая шашка, подобрал ее и держался на ней, когда отплывал от страшной бурлящей воронки, где скрылся под водой наш эсминец. В его отсеках были глубинные бомбы, и они начали рваться. При каждом взрыве меня подкидывало. Очнулся только утром, при первых лучах солнца. До берега 90 миль. Недалеко от меня увидел еще трех наших, но друг к другу не приближались. Примерно в середине дня появился торпедный катер под № 96, меня подобрали. Я был совершенно обессилевший. Принесли спирт, кусок сосиски, не хватило сил даже это съесть. Когда привезли в Геленджик, дали новую форму, привели в столовую, а я есть не могу, тогда дали настоявшегося вина, я выпил четыре кружки, после этого смог начать есть.

Конечно, заболел. Направили сразу в Туапсе, потом в Батуми. Сильно болели глаза, ведь плавал больше суток в соленой воде, смешанной с нефтью с затонувших кораблей. Сделали операцию на обоих глазах. Со «Способного» в живых осталось восемь человек. После лечения направили в Сочи на «Стахановец», ходили только в Новороссийск, слава богу, не бомбили. В сентябре 1945 года переводят на танкер «Таганрог» - турбоэлектроход. Брали на борт солярку, нефть, спирт. Ходили в Корею, Америку, Японию. Всё было спокойно, пока не началась война с Японией. Тучами пошли наши самолеты, эхо разрывов было далеко слышно в море.

13 декабря 1946 года уволен в запас. Имею награды: орден
Отечественной войны 2 степени, медали «За оборону Кавказа», «За оборону Севастополя», «За оборону Одессы», «За победу над Германией», «За победу над Японией».

Вернулся на родину, в Высоково, здесь живу и работаю».

Стихи, присланные А. Е. Строкинову сослуживцами

Три корабля

В родных черноморских глубинах,

Ещё не остыв от огня,

Лежат на песчаной равнине

Погибшие три корабля.

Лежит там «Способный» - эсминец

И с ним «Беспощадный» - второй,

И лидер наш

«Харьков»-любимец,

В боях закаленный герой.

Вокруг кораблей затонувших

Команда матросов лежит,

И кудри матросов погибших

Морская волна шевелит.

И бережно гюйс расправляя,

Она бескозырку хранит.

Там солнечный луч не играет,

Но звездочка ярко горит.

Там спят мичмана молодые,

Отвагу на лицах храня.

И ярко блестят золотые

У них на плечах якоря.

А в южные лунные ночи

Волна серебрится слегка

И тихо на рейды доносит

Любимую песнь моряка.

 Галина Макарова,

 д. Мынчаково