ТОНКИЕ СНЫ КУБЕНСКИХ ГОНЧАРОВ

Когда-то в селе Кубенское была гончарная мастерская. В ней трудилась моя тётя Ольга Фёдоровна. В советское время, когда о бытовых излишествах никто и не помышлял, мы ехали в гости к родне как в сказку. Потому что там, где живут мастера, художники, добрые чудаки, сама собой вершится сказка. А здесь такое сочетание: муж - резчик по дереву, жена - гончар!

Расписные облака

Дымковская игрушка царила в доме, как расписные облака. Там были барыни с коромыслами, поросятами, собачками и младенцами. На головах у них кокошники, на фартуках - рюшечки. Все яркие, праздничные. И мужики при них статные, бородатые.

Помню, на подоконнике, выгнув изящные шеи, стоял целый табун коней­свистулек с яркими цветными кругами по центру груди. Разве можно пройти мимо и не узнать, какой голос у каждого коника? Дети резвились, кони оживали, начиналась игра.

Но прекраснее всех в этом дымковском царстве был огромный белый павлин. Он смотрел на нас с покрытого зелёным сукном телевизора как с волшебного трона. На мощных лапах - алые кружева, на распростёртых крыльях - круги и оборки, под клювом - водопад капель, на голове - гребень короной. Только у павлина на короне и на бородушке сверкали ромбы из золотой фольги. Вся посуда в доме у тёти имела цвет обожженной глины и особенную роспись. С этой посудой, осыпанной белыми цветочками, горошками, вьющимися зелёными стебельками, связаны у меня самые тёплые, самые ароматные воспоминания детства.

Волшебство огня

Я думала, что кубенская глина и в земле лежит вот такая: цвета гречишного мёда или беленькая - бери и твори! Но однажды Ольга Фёдоровна взяла нас с Надюшкой в гончарный цех. Мастерицы, румяные, в белых косыночках, месили
холодную, синевато-серую жирную массу. «Новорожденные» кувшины, тарелочки, вазочки имели мертвенно­от­решённый вид, совсем не звучали и казались тяжёлыми и ворсистыми, пока их не коснётся огонь. Вот в этом и проявлялось волшебство мастерства. В печке посуда обрета­ла тонкость, лёгкость, звонкость, неповторимый, домашний и добрый цвет. Но бывало и другое: громкий звук взрыва неравномерно просушенного изделия. Мастерицы спокойно обменивались взглядами: «Бывает!...»

Атмосфера в гончарном цехе царила строго сосредоточенная, минимум слов, недопустимость всяческой суеты. С одинаковой скоростью вращались гончарные круги. На них из хаоса вытягивались разной формы предметы искусства и быта; на них же с помощью тонконосых флакончиков наносился узор в виде полосок, змеек, зигзагов. Пышные розанчики дамы рисовали кистью. Уже много лет спустя я узнала от Ольги Фёдоровны, что эти самые белые розочки были фирменной росписью кубенской мастерской. Да и сам этот женский цех был похож на белую розу в венке славы села Кубенское.

Когда цеха не стало, мастерицы продолжали трудиться дома. С присущей им фантазией они ловили модные веяния, главным из которых стал китайский Новый год с его символами­зверями.

Магия глазури

Появились ящики с глазурованными свистульками-поросятами благородного оттенка «пепел розы»; зелёные узорчатые собачки, приятные на ощупь; весёлые чёрные драконы, гладкие как леденцы, лениво посвистывающие дырочкой в брюшке. Всё это возились на ярмарки и торжки, дарилось родне и друзьям.

Заказы на посуду тоже бывали. И тут появилось новое волшебство - глазурь. Невоз­можно предсказать, как она поведёт себя во время обжига. Помню нарядный сервиз, который Ольга Фёдоровна делала для заказчика, но оставила себе, потому что сиреневая глазурь после обжига покрылась мельчайшей сеточкой - кракелюром, из-под которого нежно смотрели знакомые белые розы кубенской мастерской.

Игрушки дымковские - старосоветские и модерновые - глазурованные, посуда кое­какая домашняя, всё ещё по квартирам живы. А дела гончарного нет. Разговор последний у нас по поводу глины был с тётушкой Ольгой Фёдоровной и то лет пятнадцать назад, наверное.

«Иногда я во сне вижу, как горшок леплю, - сказала тогда Ольга Фёдоровна. - Тоненько­тоненько так стеночки выглаживаю, и проснуться боюсь с незаконченным - кажется, день не задастся! Долеплю, глаза открою - готов! Во сне готов-­то! А я счастлива!»

Жизнь наша во снах наукой пока не разгадана. Там, в этом тонком, сияющем мире, живёт своей жизнью кубенская гончарная мастерская, жужжат, вращаясь, круги; из суеты и хаоса наносного с молитвой тянется своё, родное, душеспасительное. Там раскрывается белая роза - символ нежности и чистоты.

В каждом бы окошке

Да свои горошки!

Под цветы­то благодать

Не за морем покупать!

Чай, не без таланта -

Слепим под герань­то!

Кубенские глины

Ладны для лепнины.

Комнатному садику ­

Звонкую керамику!

Пишут мастерицы ­

Сахар по корице!

Мармеладны краски

Для оконной сказки!

Глянь, горшок­-то сколь удал!

И кошель не исхудал!

Е.С. Андреева