Когда сирень цветет запойно,
и светит нежная луна,
в хмельном сиреневом застолье
я пьян без всякого вина!
Чудесным запахом сирени
она растет во всех дворах!
насквозь пропитана деревня.
Сиренью белый свет пропах!
Так сладок он! Волнует кровь.
Замешан на весны цветенье
и соловьев горластом пенье.
Чист, словно первая любовь!..
* * *
По душе мне рассвета дремотный покой,
Тишина когда в мире и нега.
День томится еще в колыбели земной.
И не чувствуешь времени бега.
Ежик шустро в росистой траве прошуршал.
Перья чистит на ветке синица.
Первый солнечный лучик ее приласкал,
и притихла от счастия птица…
Мне бы тоже для счастья немного тепла.
Чуть сочувствия, ласки, участья…
Да еще, чтобы чистою совесть была.
Чтобы жил с ней в ладу и согласье…
* * *
Под шелест волн молюсь я Богу.
В молитве радость и хвала,
что колесом опять дорога
моя до дома пролегла.
В деревне снова! Утро. Лето.
Сижу на берегу босой.
Здесь было столько песен спето
над тихо дремлющей Шексной…
Ее вольготное теченье
несет отраду и покой.
Переполняет вдохновеньем
и жаждой жизни дух речной!
Волшебной магией согрета
идущих из глубин лучей,
с любого краешка планеты душа зовет
к реке моей…
КОСТРУ
Дымок клубится струйкой едкой.
В золе мерцают огоньки.
Теперь, Костер, с тобой мы редко
проводим ночи у реки.
Теперь с твоим печным собратом
мы закадычные друзья.
Поленья в устие ухватом
ему проталкиваю я.
Он зол, прожорлив, ярок, весел.
Он в русской печи бог и царь.
Он жаркий труженик!
Но тесен служения его алтарь.
Он рвется, рвется, рвется в небо.
Да высока печи труба.
Он на земных просторах не был.
И звезд не видел. Не судьба…
Я тоже нынче к теплой печи
прикован милостию лет.
Костер! Твой брат мне хвори лечит.
А душу твой врачует свет!
Евгений Некрасов
